Газпром и Сирия. часть 1. Сирия
Зри в корень
Козьма Прутков
Продолжаю серию статей «Идеи для фондового рынка».
Две предыдущие неплохо себя отработали:
1) Идеи для фондового рынка. Кандидаты в лонг. ВТБ ао.
На момент публикации ВТБ стоил 0.06652 (как показали дальнейшие события — идеальная точка для входа)
Цели предполагались вплоть до 0.0765. На сегодня цена — 0.07475 (+12% прибыли)
Поднималась вплоть до 0.079 (+18% прибыли)
Так что цели даже перевыполнены, и пока неясно — куда дальше.
2) Идеи для фондового рынка. Кандидаты в шорт. УралКалий.
На момент публикации Уралкалий стоил 209.35. Сейчас — 156.15 (25% прибыли)
На этот раз речь пойдет о ГазПроме. Долгосрочно. Конкретно идеи по Газпрому будут во второй части, а для начала о Сирии: зачем нам эта война, и при чём тут Газпром — будет ясно из повествования.
Сейчас многие рассуждают о целях военной операции в Сирии. В основном говорят о террористах и военно-стратегических интересах. Это всё, конечно, очень важно и нужно, но давно известно, что любая война всегда идёт забабки ☺ большие деньги, то есть преследует какие-то масштабные экономические интересы. А экономические аспекты — это как раз наша тема, они могут вызвать большие движения тех бумаг, которые имеют к этому отношение.
Война в Сирии идёт уже пятый год, и даже многие из тех, кто знал, давно забыли — из-за чего эта война началась.
Но начну я даже ещё немного раньше — с 2007 года. К этому времени на мировом рынке газа сформировался новый мощный игрок — Катар. Если посмотреть на карту — маленькая бородавка, торчащая из западного берега Персидского залива. Но он теперь — один из главных поставщиков газа на планете. Так вот, в апреле 2007 года в Дохе — столице Катара, — состоялась встреча стран — экспортёров газа. Многие, в том числе Газпром, летели в Доху в радужном настроении с намерением организовать «газовую ОПЕК», чтобы договориться о совместном контроле цен на газ (которые в это время были на исторических максимумах). Однако в Катаре их ждал холодный ушат. Наши геополитические оппоненты успели переманить катарского шейха на свою сторону, и он категорически отказался от таких планов. «Газовая ОПЕК» померла, не успев родиться. С тех пор имеет место некоторая конфронтация между Катаром и остальными экспортёрами, а Катар всеми праведными и неправедными методами стремится вытеснить конкурентов со всех рынков, до которых может дотянуться. И делает это очень агрессивно и беспардонно. Это предыстория.
Теперь к главному: посередине Персидского залива, под водой на глубине 60 м расположено огромное месторождение газа, которое считается крупнейшим на планете (газа там примерно на 3 триллиона долларов в текущих ценах). Расположено оно посередине между Катаром и Ираном, и делится между ними по линии, равноудалённой от обеих берегов. При этом зачем-то считается, что это два разных месторождения, катарская часть называется «Северное», иранская — «Южный Парс».
Обе страны его разрабатывают, обе стремятся продавать газ в Европу, но у обеих в этом есть некоторые препятствия.
У Катара на 2010 год (начало «арабской весны») главное препятствие было в том, что его огромные газовозы с трудом протискивались через Суэцкий канал, а кроме того, в Суэцком канале был такой высокий трафик, что приходилось подолгу ждать очереди на проход.
У Ирана была другая проблема — санкции, запрет на поставку современных технологий добычи и сжижения газа. Вообще, разрабатывать месторождение он начал только 2 года назад — в сентябре 2013 года. Из иностранных участников разработки — Total, EMI и ГазПром. Но ещё в 2009 году Иран начал переговоры с Ираком и Сирией о строительстве газопровода через эти две страны для поставок газа на берег Средиземного моря и дальше в Европу. В марте 2011 года стороны пришли к соглашению, в июне подписали меморандум о строительстве. И тут же сразу в Сирии «вдруг» появилась майданутая оппозиция, сначала — мирная, потом — вооруженная.
Катар в это же время договорился с Саудовской Аравией о строительстве газопровода через неё в Сирию и дальше в Европу. Но президент Сирии Башар Асад уже успел договориться с конкурирующей стороной, и вообще был не очень дружен с монархами Залива. А значит, чтобы построить свой газопровод, в первую очередь надо было устранить препятствие — Башара Асада.
Пошли по отработанной схеме «оранжевых революций», перебросили в Сирию успешно отработавших в Ливии боевиков, заручились поддержкой США и пошло-поехало.
(Кстати, одна из причин, зачем было устраивать революцию в Египте, была такая: старый президент Египта Мубарак был дружен с семьёй Асадов, и вообще у Египта с Сирией ещё с 1967 года был договор о взаимопомощи в военном плане, а у Египта — самая большая среди арабских стран армия, и если бы Египет отправил на помощь Асаду свои войска — тогдашняя «вооружённая оппозиция» и двух недель не продержалась бы).
Что получается: России, по большому счёту, оба варианта газопровода — невыгодны, мягко говоря. Оба несут в себе опасность для Газпрома, в иранском варианте — драматическую, в катарском — трагическую. Дело в том, что газа в том месторождении столько, что после того, как будет налажена полноценная доставка в Европу, Европа сможет сказать ГазПрому «до свиданья».
И катарский вариант — плохо, и иранский — нехорошо. Поэтому до некоторых пор Россия помогала Асаду ровно настолько, чтобы «оппозиция» его не победила (а значит, и худшее из двух зол в виде катарского газопровода), но не настолько, чтобы он победил «оппозицию» (а значит, и меньшее из двух зол в виде иранского газопровода).
Год назад был острый момент, когда США всерьёз собрались бомбить Сирию под предлогом наличия у неё больших запасов химического оружия, но Путин сумел разрулить ситауцию. Помогло ему два обстоятельства:
1. в то время тов.Сатановский на одной из передач Соловьева сказал: «Асада заказали, заказ проплачен, но до сих пор не выполнен», (он имел в виду, что Катар заплатил штатам 25 млрд USD за уничтожение Асада). Почему?
По большому счету, правительство США — это не совсем самостоятельная сила. На самом деле штатами правят различные конгломераты транснациональных корпораций. И среди них есть такие, у которых на фоне сланцевых успехов родилась идея отрезать от Европы и Газпром и Персидский залив, и самим единолично снабжать Европу своим газом. Поэтому в отношении Сирии интересы России и интересы этих сил в США временно совпали — и тем и другим оказалось выгодно, чтобы война в Сирии длилась как можно дольше.
2. когда американская эскадра вошла в восточное средиземноморье, вдруг оказалось, что там уже барражирует российская эскадра, причём в таком составе, что может победить в прямом столкновении, ну или, как минимум, «нанести непоправимый ущерб». Это дало повод отказаться от «окончательного решения вопроса» с Асадом прямо сейчас.
Но бесконечно война продолжаться не может. Если просто сидеть и ждать, отдав инициативу противоположной стороне, то рано или поздно вопрос будет решён наиболее неблагоприятным для нас образом. И за последний год возникло два обстоятельства, которые потребовали от России наконец сделать выбор в пользу меньшего из двух зол:
1. «оппозиция», особенно ИГИЛ, сильно потеснила правительственные войска, за год удвоила контролируемую ей территорию в Сирии, на горизонте замаячило окончательное поражение Асада. А значит, и худшего из двух зол — катарского варианта газопровода
2. Катар отчасти решил свои проблемы с трафиком в Европу — договорился с новым президентом Египта и проплатил строительство второй «ветки» Суэцкого канала.
В общем, ситуация стала скатываться к наиболее неблагоприятному для России варианту.
Но у России получилось найти блестящий выход из этой тупиковой ситуации, пробить самое оптимальное решение: «если не можешь предотвратить нежелательный процесс — надо его возглавить». Теперь, если Россия сможет навести порядок в Сирии, то у нас появляются веские основания претендовать на существенную долю в строительстве и эксплуатации газопровода Иран-Ирак-Сирия. А это, во-первых, хорошие и долгосрочные доходы, которые могут отчасти компенсировать потери от уменьшения доли в европейском рынке, а во-вторых, если у Газпрома хотя бы один пальчик будет лежать на вентиле этой трубы, решится ли Европа сказать Газпрому «до свиданья!»?
Козьма Прутков
Продолжаю серию статей «Идеи для фондового рынка».
Две предыдущие неплохо себя отработали:
1) Идеи для фондового рынка. Кандидаты в лонг. ВТБ ао.
На момент публикации ВТБ стоил 0.06652 (как показали дальнейшие события — идеальная точка для входа)
Цели предполагались вплоть до 0.0765. На сегодня цена — 0.07475 (+12% прибыли)
Поднималась вплоть до 0.079 (+18% прибыли)
Так что цели даже перевыполнены, и пока неясно — куда дальше.
2) Идеи для фондового рынка. Кандидаты в шорт. УралКалий.
На момент публикации Уралкалий стоил 209.35. Сейчас — 156.15 (25% прибыли)
На этот раз речь пойдет о ГазПроме. Долгосрочно. Конкретно идеи по Газпрому будут во второй части, а для начала о Сирии: зачем нам эта война, и при чём тут Газпром — будет ясно из повествования.
Сейчас многие рассуждают о целях военной операции в Сирии. В основном говорят о террористах и военно-стратегических интересах. Это всё, конечно, очень важно и нужно, но давно известно, что любая война всегда идёт за
Война в Сирии идёт уже пятый год, и даже многие из тех, кто знал, давно забыли — из-за чего эта война началась.
Но начну я даже ещё немного раньше — с 2007 года. К этому времени на мировом рынке газа сформировался новый мощный игрок — Катар. Если посмотреть на карту — маленькая бородавка, торчащая из западного берега Персидского залива. Но он теперь — один из главных поставщиков газа на планете. Так вот, в апреле 2007 года в Дохе — столице Катара, — состоялась встреча стран — экспортёров газа. Многие, в том числе Газпром, летели в Доху в радужном настроении с намерением организовать «газовую ОПЕК», чтобы договориться о совместном контроле цен на газ (которые в это время были на исторических максимумах). Однако в Катаре их ждал холодный ушат. Наши геополитические оппоненты успели переманить катарского шейха на свою сторону, и он категорически отказался от таких планов. «Газовая ОПЕК» померла, не успев родиться. С тех пор имеет место некоторая конфронтация между Катаром и остальными экспортёрами, а Катар всеми праведными и неправедными методами стремится вытеснить конкурентов со всех рынков, до которых может дотянуться. И делает это очень агрессивно и беспардонно. Это предыстория.
Теперь к главному: посередине Персидского залива, под водой на глубине 60 м расположено огромное месторождение газа, которое считается крупнейшим на планете (газа там примерно на 3 триллиона долларов в текущих ценах). Расположено оно посередине между Катаром и Ираном, и делится между ними по линии, равноудалённой от обеих берегов. При этом зачем-то считается, что это два разных месторождения, катарская часть называется «Северное», иранская — «Южный Парс».Обе страны его разрабатывают, обе стремятся продавать газ в Европу, но у обеих в этом есть некоторые препятствия.
У Катара на 2010 год (начало «арабской весны») главное препятствие было в том, что его огромные газовозы с трудом протискивались через Суэцкий канал, а кроме того, в Суэцком канале был такой высокий трафик, что приходилось подолгу ждать очереди на проход.
У Ирана была другая проблема — санкции, запрет на поставку современных технологий добычи и сжижения газа. Вообще, разрабатывать месторождение он начал только 2 года назад — в сентябре 2013 года. Из иностранных участников разработки — Total, EMI и ГазПром. Но ещё в 2009 году Иран начал переговоры с Ираком и Сирией о строительстве газопровода через эти две страны для поставок газа на берег Средиземного моря и дальше в Европу. В марте 2011 года стороны пришли к соглашению, в июне подписали меморандум о строительстве. И тут же сразу в Сирии «вдруг» появилась майданутая оппозиция, сначала — мирная, потом — вооруженная.
Катар в это же время договорился с Саудовской Аравией о строительстве газопровода через неё в Сирию и дальше в Европу. Но президент Сирии Башар Асад уже успел договориться с конкурирующей стороной, и вообще был не очень дружен с монархами Залива. А значит, чтобы построить свой газопровод, в первую очередь надо было устранить препятствие — Башара Асада.
Пошли по отработанной схеме «оранжевых революций», перебросили в Сирию успешно отработавших в Ливии боевиков, заручились поддержкой США и пошло-поехало.
(Кстати, одна из причин, зачем было устраивать революцию в Египте, была такая: старый президент Египта Мубарак был дружен с семьёй Асадов, и вообще у Египта с Сирией ещё с 1967 года был договор о взаимопомощи в военном плане, а у Египта — самая большая среди арабских стран армия, и если бы Египет отправил на помощь Асаду свои войска — тогдашняя «вооружённая оппозиция» и двух недель не продержалась бы).
Что получается: России, по большому счёту, оба варианта газопровода — невыгодны, мягко говоря. Оба несут в себе опасность для Газпрома, в иранском варианте — драматическую, в катарском — трагическую. Дело в том, что газа в том месторождении столько, что после того, как будет налажена полноценная доставка в Европу, Европа сможет сказать ГазПрому «до свиданья».
И катарский вариант — плохо, и иранский — нехорошо. Поэтому до некоторых пор Россия помогала Асаду ровно настолько, чтобы «оппозиция» его не победила (а значит, и худшее из двух зол в виде катарского газопровода), но не настолько, чтобы он победил «оппозицию» (а значит, и меньшее из двух зол в виде иранского газопровода).
Год назад был острый момент, когда США всерьёз собрались бомбить Сирию под предлогом наличия у неё больших запасов химического оружия, но Путин сумел разрулить ситауцию. Помогло ему два обстоятельства:
1. в то время тов.Сатановский на одной из передач Соловьева сказал: «Асада заказали, заказ проплачен, но до сих пор не выполнен», (он имел в виду, что Катар заплатил штатам 25 млрд USD за уничтожение Асада). Почему?
По большому счету, правительство США — это не совсем самостоятельная сила. На самом деле штатами правят различные конгломераты транснациональных корпораций. И среди них есть такие, у которых на фоне сланцевых успехов родилась идея отрезать от Европы и Газпром и Персидский залив, и самим единолично снабжать Европу своим газом. Поэтому в отношении Сирии интересы России и интересы этих сил в США временно совпали — и тем и другим оказалось выгодно, чтобы война в Сирии длилась как можно дольше.
2. когда американская эскадра вошла в восточное средиземноморье, вдруг оказалось, что там уже барражирует российская эскадра, причём в таком составе, что может победить в прямом столкновении, ну или, как минимум, «нанести непоправимый ущерб». Это дало повод отказаться от «окончательного решения вопроса» с Асадом прямо сейчас.
Но бесконечно война продолжаться не может. Если просто сидеть и ждать, отдав инициативу противоположной стороне, то рано или поздно вопрос будет решён наиболее неблагоприятным для нас образом. И за последний год возникло два обстоятельства, которые потребовали от России наконец сделать выбор в пользу меньшего из двух зол:
1. «оппозиция», особенно ИГИЛ, сильно потеснила правительственные войска, за год удвоила контролируемую ей территорию в Сирии, на горизонте замаячило окончательное поражение Асада. А значит, и худшего из двух зол — катарского варианта газопровода
2. Катар отчасти решил свои проблемы с трафиком в Европу — договорился с новым президентом Египта и проплатил строительство второй «ветки» Суэцкого канала.
В общем, ситуация стала скатываться к наиболее неблагоприятному для России варианту.
Но у России получилось найти блестящий выход из этой тупиковой ситуации, пробить самое оптимальное решение: «если не можешь предотвратить нежелательный процесс — надо его возглавить». Теперь, если Россия сможет навести порядок в Сирии, то у нас появляются веские основания претендовать на существенную долю в строительстве и эксплуатации газопровода Иран-Ирак-Сирия. А это, во-первых, хорошие и долгосрочные доходы, которые могут отчасти компенсировать потери от уменьшения доли в европейском рынке, а во-вторых, если у Газпрома хотя бы один пальчик будет лежать на вентиле этой трубы, решится ли Европа сказать Газпрому «до свиданья!»?